http://www.perspektivy.info/srez/val...2013-09-13.htm
http://forum.polismi.org/index.php?/...0%D0%BC%D0%B0/
Пинюгина Елена Викторовна – научный сотрудник Отдела политической науки ИНИОН РАН, кандидат политических наук
В Бельгии, как и повсюду в Европе, обостряются проблемы, порождаемые иммиграцией. Страна и без того с трудом сохраняет целостность. К многолетнему этнокультурному противостоянию фламандцев и валлонов добавляется напряжение вокруг новых диаспор со всеми их культурными отличиями. Параллельно с попытками «национализировать» и интегрировать ислам растет радикализация и этих диаспор, и остального общества.
Бельгия, как и другие страны ЕС, несколько десятилетий назад стала центром притяжения рабочей силы из стран Южной Европы, Марокко и Турции, а в 1990-е годы, в период войн в Африке, распада СССР и Югославии – еще и страной-убежищем для иммигрантов из зон этнических конфликтов. В совокупности выходцы из мусульманских стран и их потомки (как граждане, так и неграждане, среди которых и нелегальные иммигранты), на сегодняшний день составляют минимум 6% населения: в 2012 г. из 900 тысяч мусульман Бельгии большинство – около 412 тысяч – имели марокканское происхождение, 218 тысяч – турецкое, по несколько тысяч насчитывали албанская и чеченская диаспоры [1]. По статистическим прогнозам социолога О. Сервье из католического Университета Лювена, сделанным еще в 2008 г., к 2030 г. мусульмане станут самой многочисленной конфессиональной группой в столичном регионе Брюссель, где уже сейчас они составляют около 25% жителей [2].
Параллельно с ростом численности мусульман растет количество сообщений СМИ то о запретах на исламские символы в публичном пространстве, то о проявлениях политической радикализации мусульман. В 2011 г. в Бельгии введен в действие закон о запрете так называемой бурки (накидки с паранджой, закрывающей фигуру и лицо). Еще ранее в государственных школах, как ученицам, так и преподавательницам, запрещалось носить головные платки. Обращения в суд долго не влияли на общую ситуацию, поскольку решение вопроса изначально было отнесено к компетенции школьных директоров, т.е. отдано на их личное усмотрение [3]. За 2005 – 2012 гг. раскрыто несколько террористических групп с участием бельгийских мусульман. В последние два года выяснилось, что как минимум 80 – 200 юных бельгийских мусульман воюют и гибнут в Сирии на стороне противников президента Б. Асада, считая внутриполитический конфликт в далекой стране своим джихадом [4].
Внимательное изучение всех, а не только очевидных фактов показывает паритет обеих тенденций. Радикализация – проблема всего бельгийского общества, а не только мусульманского сегмента. Государственная политика в отношении религиозных символов в публичном пространстве ужесточается применительно ко всем конфессиям, а не только исламу. Предметом запрета становятся не только мусульманские бурки и головные платки, из обихода бельгийцев по решению правительства уходят также и рождественские елки в официальных учреждениях, и христианские названия праздников и каникулярных периодов. Но самое главное, постоянный дискурс «запретов» и «радикализации» затмевает общественную активность умеренных мусульман и действия государства по «национализации» ислама.
Под «национализацией» мы понимаем предоставление религии равного с остальными культами общественно-правового статуса, вытекающих из этого статуса преференций и возможностей проводить мероприятия и обряды, связанные с религиозной спецификой. Для мусульман такая национализация – символ того, что их присутствие признается новой реальностью, заслуживающей внимания и уважения. В политическом смысле «национализация» ислама подразумевает еще и формирование в каждой данной стране пула деятелей, способных представлять интересы нового крупного конфессионального сообщества и вести диалог по вопросам его религиозных потребностей.
Важно подчеркнуть: европейские страны не требуют от мусульман отказа от религиозной идентичности, а, наоборот, стараются поддержать ее сохранение, несмотря на сложности совмещения бытовых и политико-правовых аспектов ислама с правовой и политической культурой Западной Европы. (Частный случай таких сложностей – восприятие на Западе головных уборов мусульманок как формы гендерной дискриминации.) Напротив, многие общественные учреждения уже предлагают меню по исламским правилам, разрешен ритуальный забой скота. Суды Бельгии пытаются учесть специфику мусульманского семейного права при разборе гражданских исков. Однако принятая у некоторых мусульман практика, например, устных разводов или многоженства ставит судебные системы Запада перед серьезными правовыми коллизиями, а социальные и финансовые службы, выплачивающие пособия, – перед сложноразрешимыми задачами.
Анализ значения и ценности усилий по национализации ислама в Бельгии предполагает изучение различных направлений этой политики и ее реальных результатов. Мы оставляем за собой право критически оценивать сомнительные решения, с учетом общественно-политического контекста.
Продолжение ниже