Я помню. Утром меня задержали , когда шел по Большой Дмитровке в сторону Страстного бульвара.
Там цепь вооруженную развернули сразу после Петрровского переулка. Отказался предьявлять документы.
Сразу задержали, увели под строительные леса рядом ремонтирующегося здания и учинили допрос.
Только минут через десять показал им паспорт, который выхватил резко рядом стоящий маленький щуплый серый человечек с невероятно длинным и острым носом ,и унес куда то.
Возвратили через 5 минут. Довод , что у меня совещание, коллектив ждет , на них не действовал. Задавали вопросы.
Держали меня скорее из за того, что говорил резко, и может из за акцента,кавказского, который , когда жил в России становился мягче, и был похож на прибалтийский или иностранный.
Если бы путч был серьезный, то прикладом в лобешник или в грудь, а разговаривали бы потом, а эти разговаривали долго , хоть и пугали.
Как отпустили, пришел на работу, распустил совещание своих служб, и пошел к Белому дому, посмотреть ситуацию.
Больше всего запомнился сержант на танке, на котором за пол часа до этого выступал Ельцин.
Сержант сидел и плакал, толпа его утешала.Наверное понимал, что если начнется заваруха, танк и его экипаж уничтожат первым, так что жить осталось недолго .
И он плакал. Молодой пацан. Пошел через речку, там развернули в скверах артиллерию и бронетехнику.
Народ ходил вокруг техники, как на выставке в ВДНХ, или как в парке Патриот сегодня.
Поймал одного полковника. Спокойно поговорили. Приказ есть приказ , но приказа не было.
Вечером, в доме, одна радиостанция передавала события в живую. Эхо Мацквы.
В нецентральных районах Москвы было тихо и спокойно. Страна продолжала разваливаться.