08 Февраля 2017 года
Как это ни парадоксально, но история учит тому, что она ничему не учит.
Люди совершают ошибки, попадают в беду, а потом вновь совершают те же ошибки и вновь попадают в аналогичную беду.
Это не случайно, т.к. у подавляющего большинства индивидов эмоциональная сфера доминирует над рациональной.
Поэтому большинство сперва бурно эмоционирует по тому или иному поводу, а потом привычно течёт мыслью в том русле, которое проложили эмоций.
А те, у которых рациональная сфера доминирует над эмоциональной, выгодно используют истеричных эмоционалов в своих интересах.
Это, прежде всего, касается политики.
Как-то так получилось, что сейчас «истинными русскими патриотами» считаются те, кто неустанно орёт на всех перекрёстках «Путин введи войска»!
А тот, кто этого не делает, автоматически записывается во враги русского народа, которые кому-то продались и отрабатывают чьи-то деньги.
Недавно и меня некоторые «истинные русские патриоты», записали в число тех, кому наплевать на страдания жителей ДНР-ЛНР,
а также граждан Украины, изнемогающих под ярмом укрофашистов.
И всё потому, что я не поддерживаю их идею ввода российских войск на территорию Донбасса аж до самого Львова.
Мол, продался кому-то подонок, поэтому и выступает против спасения русских людей!
С одной стороны меня это позабавило, а с другой натолкнуло на ряд размышлений, в том числе и грустных, которые я решил изложить в этом тексте.
Будем считать его первой, исторически ретроспективной частью.
Начну издалека. С 1914 года.
Думаю, все помнят, что в июле 1914 года началась Первая мировая война, в которой приняла непосредственное участие и Россия.
В эту войну она вошла как одна из мощнейших, динамично развивающихся держав мира.
А какой она из неё вышла? Помните?
Правильно. Из этой войны Российская империя вообще не вышла, получив два госпереворота, распад, оккупацию части своей территории,
тотальный хаос и кровавую гражданскую войну, унесшую в могилу миллионы людей.
А ведь начиналось всё просто великолепно.
Русские патриоты шумно били в барабаны и хором орали: государь введи войска, спаси наших славянских братьев от мерзкой немчуры!
Даёшь победоносный поход на Вену и Берлин! Ураааа!!!
А параллельно этой массовой эйфории шёл активный дипломатический процесс.
Ещё в 1907 году немцы предлагали России союз, потом компромисс.
Они пытались удержать Николая II от участия в надвигающейся войне.
Канцлер Бюлов готов был перезаключить Бьёркский договор без участия в нём Франции.
На Балтике немцы предлагали сохранить статус-кво.
Берлин даже вызвался помочь Петербургу урегулировать с Веной балканский кризис с учётом сербских интересов.
Немцы хотели договориться, были готовы искать компромисс, потому что видели своим главным врагом не Россию, а Великобританию.
В свою очередь Британия прилагала максимальные дипломатические усилия для того, чтобы втянуть Россию в войну против Германии.
В Петербурге над этим вопросом активно работала британская разведка, тайно контактируя с ближайшим окружением царя,
а также стимулируя в российском обществе ура-патриотические настроения.
Что интересно, в феврале 1914 года бывший министр внутренних дел Российской империи Пётр Дурново
представил Николаю II аналитическую записку, в которой предостерегал от вступления России в мировую войну.
В ней он фактически предсказал развитие событий на ближайшие годы.
Он точно определил состав двух основных военно-политических коалиций, также упомянул тот факт, что на Россию ляжет главная тяжесть войны.
Но самое важное это то, что он констатировал отсутствие у России своих интересов в надвигающейся мировой бойне,
прямо заявив о том, что эта война России не нужна, а её участие в ней – смертельно опасно для неё.
«Жизненные интересы России и Германии нигде не сталкиваются и дают полное основание для мирного сожительства этих двух государств.
Будущее Германии на морях, то есть там, где у России, по существу наиболее континентальной из всех великих держав, нет никаких интересов», – писал он в своей записке.
При этом Дурново резонно спрашивал: «что может дать нам победа над Германией? Познань, Восточную Пруссию?
Но зачем нам эти области, густо населенные поляками, когда и с русскими поляками нам не так легко управляться.
Зачем оживлять центробежные стремления, не заглохшие по сию пору в Привислинском крае,
привлечением в состав Российского государства беспокойных познанских и восточно-прусских поляков,
национальных требований которых не в силах заглушить и более твердая, нежели русская, германская власть?»
А дальше у Петра Николаевича идёт абсолютно гениальнейшая, на мой взгляд, мысль:
«Совершенно то же и в отношении Галиции.
Нам явно невыгодно, во имя идеи национального сентиментализма, присоединять к нашему отечеству область, потерявшую с ним всякую живую связь.
Ведь на ничтожную горсть русских по духу галичан, сколько мы получим поляков, евреев, украинизированных униатов?
Так называемое украинское или мазепинское движение сейчас у нас не страшно, но не следует давать ему разрастаться,
увеличивая число беспокойных украинских элементов, так как в этом движении несомненный зародыш крайне опасного малороссийского сепаратизма,
при благоприятных условиях могущего достигнуть совершенно неожиданных размеров».
Далее он рассуждает о ценности контроля над черноморскими проливами, который был превращён тогдашними ура-патриотами в идею фикс.
«Очевидная цель, преследуемая нашей дипломатией при сближении с Англией – открытие проливов,
но, думается, достижение этой цели едва ли требует войны с Германией.
Ведь Англия, а совсем не Германия, закрывала нам выход из Черного моря.
Не заручившись ли содействием этой последней, мы избавились в 1871 году от унизительных ограничений, наложенных на нас Англией по Парижскому договору?
И есть полное основание рассчитывать, что немцы легче, чем англичане, пошли бы на предоставление нам проливов,
в судьбе которых они мало заинтересованы и ценою которых охотно купили бы наш союз.
Не следует к тому же питать преувеличенных ожиданий от занятия нами проливов.
Приобретение их для нас выгодно лишь постольку, поскольку ими закрывается вход в Черное море,
которое становится с той поры для нас внутренним морем, безопасным от вражеских нападений.
Выхода же в открытое море проливы нам не дают…».
А вот как Пётр Николаевич гениально-пророчески описал вероятные перспективы участия России в войне:
«С этой точки зрения борьба между Германией и Россией, независимо от ее исхода, глубоко нежелательна для обеих сторон,
как, несомненно, сводящаяся к ослаблению мирового консервативного начала, единственным надежным оплотом которого являются названные две великие державы.
Более того, нельзя не предвидеть, что, при исключительных условиях надвигающейся общеевропейской войны,
таковая, опять-таки независимо от ее исхода, представит смертельную опасность и для России, и для Германии.
По глубокому убеждению, основанному на тщательном многолетнем изучении всех современных противогосударственных течений
, в побежденной стране неминуемо разразится социальная революция, которая, силою вещей, перекинется и в страну-победительницу».
А вот как он прозорливо предсказал рождение из мировой войны российской революции:
«Крестьянин мечтает о даровом наделении его чужою землею, рабочий – о передаче ему всего капитала и прибылей фабриканта, и дальше этого их вожделения не идут.
И стоит только широко кинуть эти лозунги в население, стоит только правительственной власти безвозбранно допустить агитацию в этом направлении,
– Россия, несомненно, будет ввергнута в анархию, пережитую ею в приснопамятный период смуты 1905 – 1906 годов.
Война с Германией создаст исключительно благоприятные условия для такой агитации.
[…]
В случае неудачи, возможность которой, при борьбе с таким противником, как Германия, нельзя не предвидеть, – социальная революция, в самых крайних ее проявлениях, у нас неизбежна.
Как уже было указано, начнется с того, что все неудачи будут приписаны правительству.
В законодательных учреждениях начнется яростная кампания против него, как результат которой в стране начнутся революционные выступления.
Эти последние сразу же выдвинут социалистические лозунги, единственные, которые могут поднять и сгруппировать широкие слои населения,
сначала черный передел, а засим и общий раздел всех ценностей и имуществ.
Побежденная армия, лишившаяся, к тому же, за время войны наиболее надежного кадрового своего состава,
охваченная в большей части стихийно общим крестьянским стремлением к земле, окажется слишком деморализованною, чтобы послужить оплотом законности и порядка.
Законодательные учреждения и лишенные действительного авторитета в глазах народа оппозиционно-интеллигентные партии будут не в силах сдержать расходившиеся народные волны,
ими же поднятые, и Россия будет ввергнута в беспросветную анархию, исход которой не поддается даже предвидению».