Евгений Норин
04.08.2016 18:32
Мировую историю частенько пытаются изобразить как отлаженный механизм, повинующийся разуму и воле.
В действительности же никогда не следует недооценивать роли в событиях беспорядка, глупости и простого безумия.
Именно хаос и нерациональное поведение людей превращают политику и стратегию в искусство, а не в шахматы с живыми фигурами.
И они же часто приводят к самым страшным катастрофам, которые не мог бы спланировать ни один злодей.
В 1630-е на просторах Центральной Европы бушевала Тридцатилетняя война, крупнейший вооружённый конфликт эпохи.
Начавшись как прозаическое усмирение мятежного пфальцграфа, она быстро разрослась в грандиозное противостояние,
где на одной стороне находилась Священная Римская империя (нынешние Австрия, Чехия, Германия и ряд других территорий) при поддержке германских католических князей и Испании,
а на другой — пёстрый конгломерат протестантских владык Германии, которым помогали Франция, Дания и Швеция.
Обычная для Европы свирепая борьба за влияние, земли и богатства осложнялась религиозными спорами:
Империя выступала в качестве оплота католичества — по крайней мере, официально, — а её противники отстаивали позиции протестантизма.
Ещё хуже было то, что новые участники вступали в конфликт постепенно, и каждый раз, когда костёр войны, казалось бы, должен был вот-вот погаснуть,
по разбитым германским дорогам начинали греметь сапоги новых завоевателей.
К 1631 году походы и сражения длились уже 13 лет, но конца и края им всё ещё не было видно.
Последним участником, который к тому моменту приступил к дележу пирога, стала Швеция.
Во главе её стоял король Густав Адольф, знаменитый "Лев Севера", крайне амбициозный и энергичный монарх.
Он уже прославился на войне с Польшей и теперь был полон решимости создать протестантскую империю вокруг Балтики.
Блестящая шведская армия во главе с воинственным правителем выглядела вполне способной добиться этой цели.
Тем более что на стороне Империи в это время как раз царил разлад и хаос.
Незадолго до высадки шведов на севере Германии в отставку отправился Альбрехт фон Валленштейн, лучший военачальник католического лагеря.
Валленштейн, родившись захудалым дворянином, во время войны быстро сделал карьеру.
При этом он действовал не столько в качестве полководца, сколько выступал в роли военного олигарха.
Он создал структуру, которую сейчас назвали бы частной военной корпорацией.
Валленштейн быстро понял, что война — это не только всеобщее горе, но и прибыльное предприятие.
На своих землях он завел мастерские, снабжающие войска всем необходимым.
Суконные мануфактуры, пороховые мельницы, литейные, поля и фермы… но главное — наемная армия.
Благодаря щедрости и бесперебойному снабжению Валленштейн мог извлекать как будто из кармана десятки тысяч солдат,
которые по его приказу занимались блестяще организованным грабежом.
Это были люди со всех концов империи и из-за ее пределов: немцы, чехи, хорваты, венгры, испанцы, итальянцы…
Для крестьянских парней карьера наемников была чуть ли не единственной возможностью
перестать быть жертвами первого попавшегося мушкетера и самим стать хищниками.
Разбой и вымогательство имперский полководец поставил просто-таки на индустриальные рельсы,
причем систематическому разграблению подвергались не только вражеские, но даже собственные территории.
В результате на собрании имперских владык незадолго до начала войны со Швецией вопрос о Валленштейне стал одним из основных,
и полководец с треском вылетел в отставку, одобренную императором.
Войско возглавил старый боевой конь, фельдмаршал Тилли.
Дисциплинированный, набожный и компетентный, этот полководец, однако, был просто исполнительным грамотным солдатом.
Валленштейн же подложил ему настоящую свинью, передав армию, но полностью исключив даже разговоры о возможности снабжения.
В результате армия стала расползаться у Тилли прямо в руках.
Оголодавшие солдаты, ходившие в рваном обмундировании, толпами дезертировали. Лошади умирали от бескормицы.
Войско слабело день ото дня, к вящему злорадству Валленштейна.
И тогда Тилли вместе с его помощником, кавалерийским генералом Паппенгеймом решили попытаться поправить свои дела
за счет захвата и разграбления крупного нелояльного империи центра.
Это был Магдебург.
Крупный богатый торговый город на средней Эльбе до сих пор искусно лавировал между императором и протестантами.
"Город Девы", называвшийся так по изображению на его гербе, почти не страдал от войны, бушевавшей за стенами.
Германия представляла собой лоскутное одеяло, и каждая земля сама спасалась как умела.
Долгое время у Магдебурга это получалось лучше прочих, однако здесь и заключалась главная проблема:
островок спокойствия среди разоренных земель, с которых ландскнехты унесли уже все, что можно съесть и все,
что может звенеть в кошельке, просто-таки провоцировал на то, чтобы использовать его в качестве нетронутого склада.
Благо, Тилли имел все основания наложить руку на Магдебург: город был протестантский.
источник
Сообщение от Фэй
