Особое распоряжение Сталина
20 ноября 1941 года очередное задание получила и группа Бориса Крайнова: проникнуть через линию фронта «с задачей сожжения военных объектов противника в нескольких населенных пунктах, оккупированных фашистами», в том числе и в деревне Петрищево.
В деревне располагался штаб 332-го полка 197-й пехотной дивизии вермахта.
Осенью сорок первого дивизия участвовала в немецком наступлении на Москву в составе 4-й танковой армии немецкой группы армий «Центр».
Но о подлинной причине отправки группы Крайнова в район Петрищева ранее не сообщалось.
Дело в том, что там дислоцировался не только штаб немецкого полка, но и армейская радиоразведывательная часть, которая денно и нощно отслеживала радиообмен советских войск.
А тогда наше командование как раз планировало масштабное контрнаступление.
Надо было выявить расположение этой части и вывести радиоцентр из строя.
Для Зои это был уже второй боевой выход.
В ночь на 26 ноября Крайнов и Зоя, пробравшиеся к деревне порознь, подожгли четыре дома, в которых расположились связисты и офицеры.
Борис вернулся на условное место, чтобы оттуда прикрыть огнем отход Зои.
Застигнутые врасплох пожарами, оккупанты заметались и открыли беспорядочную стрельбу.
Зоя же снова вернулась в Петрищево, чтобы поджечь немецкую конюшню, где находилось более 200 лошадей, и соседние постройки.
Полив керосином охапку сена, Зоя нагнулась, чтобы чиркнуть спичкой. Но тут на нее навалился часовой. Ему на помощь спешили еще двое.
После первого допроса раздетую и разутую девушку под конвоем перевели через площадь в дом Ворониных, где помещался штаб.
На этот раз допрос учинил сам командир 332-го пехотного полка подполковник Рюдерер.
На все вопросы о товарищах, командире и комиссаре отряда, о партизанской базе отвечала: нет, не знаю, не скажу.
Взбешенный командир полка приказал солдатам бить девушку ремнями. Ей нанесли почти 200 ударов, но она молчала.
В соседнем доме солдаты продолжили издевательства. А утром Зою вывели на площадь к месту казни. Перед казнью Зоя обернулась к палачам:
– Я не одна. Нас 200 миллионов, всех не перевешаете. Вам отомстят за меня. Солдаты! Пока не поздно, сдавайтесь в плен, все равно победа будет за нами!
Из показаний немецкого военнопленного унтер-офицера 10-й роты 332-го пехотного полка 197-й дивизии Карла Бейерлейна:
«Это было на русском фронте в ноябре 1941 года. Поля и леса покрылись снегом.
Наш батальон отошел в эту ночь в деревню Петрищево, лежащую в нескольких километрах от фронта.
Мы были рады отдыху и вскоре ввалились в избу. В небольшом помещении было тесно. Русскую семью выставили на ночь на улицу.
Только мы вздремнули, как стража подняла тревогу. 4 избы вокруг нас пылали. Наша изба наполнилась солдатами, оставшимися без крова.
На следующую ночь по роте пронесся шум и одновременно вздох облегчения – сказали, что наша стража задержала партизанку.
Я пошел в канцелярию, куда двое солдат привели женщину. Я спросил, что хотела совершить эта 18-летняя девушка.
Она собиралась поджечь дом и имела при себе 6 бутылок бензина.
Девушку приволокли в помещение штаба батальона, вскоре туда явился командир полка подполковник Рюдерер, награжденный рыцарским крестом.
Через переводчика он хотел не только добиться признания, но и выяснить имена помощников. Но ни одно слово не сорвалось с губ девушки.
Командир полка задрожал от злости. Он, привыкший видеть вокруг себя рабски покорных солдат, опешил.
Резким, непрерывающимся голосом он приказал раздеть ее до рубашки и бить палками. Но маленькая героиня вашего народа осталась тверда.
Она не знала, что такое предательство. Пена выступала на губах нашего командира – была ль то ярость или его не вполне утихший садизм?
Его голос судорожно прерывался: вывести ее на мороз, в снег. На улице ее продолжали избивать до тех пор, пока не пришел приказ перенести несчастную в помещение.
Ее принесли. Она посинела от мороза. Раны кровоточили. Она не сказала ничего.
Лишь утром, после того, как она провела ночь в холодном как лед помещении, когда ее полузамерзшую везли на виселицу, она хотела обратиться с маленькой речью к исстрадавшемуся русскому народу.
Грубый удар кулака заставил ее замолчать. Из-под нее вышибли подпорку...»
12 января 1942 года в Петрищево вошли части 108-й стрелковой дивизии Красной Армии.
Немцы поспешно бежали. Тогда правдист Петр Лидов узнал о подвиге девушки.
Его очерк прочитали в «Правде» и боевые друзья Зои – Борис Крайнов и Клавдия Милорадова.
Прочитав очерк и ознакомившись с донесениями о расправе солдат и офицеров 332-го пехотного полка над Зоей, Сталин распорядился: в плен людей из этого полка не брать.
Тем не менее долгое время далеко не все о миссии Зои Космодемьянской было известно.
Многое прояснило рассекреченное уже в наши дни дело №Н-16440 по обвинению Василия Клубкова в предательстве и измене Родине.
Он был третьим в группе Крайнова. Его схватили немцы. На допросе он смалодушничал и рассказал о Зое Космодемьянской и Борисе Крайнове.
В плену Клубков был завербован немецкой разведкой и после окончания диверсионной школы под Смоленском переброшен за линию фронта. Но был разоблачен.
По приговору военного трибунала Западного фронта от 3 апреля 1942 года Клубкова расстреляли за измену Родине.
Но тогда власти решили не бросать тень на память Зои, и эта история не была обнародована.
источник